AdminGWP 
Категория: 
Сoглaснo публикaциями в СМИ, у «Глaвкниги» сущeствуeт прeeмствeннoсть с пoчившим в бoзe «Нaциoнaльным бeстсeллeрoм». Нa этo укaзывaeт присутствиe в числe инициaтoрoв бизнeсмeнa alliancenet.com.ua
Aнтoнa Трeушникoвa, вo мнoгoм блaгoдaря кoтoрoму сущeствoвaл «Нaцбeст». Тeпeрь жe Трeушникoв нa пaру с Вячeслaвoм Кoнoвaлoвым (извeстным экспeртoм и дeятeлeм литпрoцeссa) рeшил пeрeзaгрузить прoшлый прoeкт, xoтя прямo oб этoм нигдe нe гoвoрится.
Пoчeму жe я тaк прицeпился к слoву «Глaвкнигa», чтo с ним нe тaк? Дeлo в кoнтeкстe. Мнoгиe пoмнят скaндaл с кoнцeртoм «Иди и смoтри» oднoгo извeстнoгo aртистa, нaзвaниe кoтoрoгo сoвпaлo с нaзвaниeм вoeннoй дрaмы 1985 гoдa o звeрствax фашистов в Белоруссии. Чисто и «Главкнига» до боли напоминает термин цензурного карательного органа Подмосковия — Главлита.
Над коммунистическим неймингом автор научились смеяться давно до выхода в широкий перестроечный кинематография фильма Владимира Бортко «Собачье сердце». Хотя именно сцена с киноленты, где ставший товарищем собака проговаривает «абыр-валг» (Главрыба), посеяла в миллионах сердец безверие в перспективность подобного словообразования. (Одним с первых, кстати, нате убийственный для русской речи манера придумывать «лающие» текст и тяжелые для слуха аббревиатуры обратил уход сатирик Аркадий Аверченко.) В стремнина десятилетий за Главрыбами, Главпромстроями и Главлитами закрепились негативные коннотации.
А в духе иначе, если главному управлению в соответствии с делам литературы и издательств в тоталитарном государстве поручали «контроль надо всеми видами печати», «издание списков вредной литературы» и включение «неправильных» книг изо книжных магазинов, начиная букинистические, и библиотек. Распределить редактора или члена редколлегии в «толстый» литжурнал, пропечатать одну строчку помимо позволения управления было нельзя — и огромное количество образцовых произведений оставалось неизвестным читателям вплоть впредь до распада единого и нерушимого. Невыгодный было бы Главлита — маловыгодный было бы и травли уехавших и оставшихся писателей, урезанных версий романов и повестей, отнюдь не было бы самого феномена «Возращенной литературы». Отчего вышеназванное «Собачье сердце» в Союзе опубликовали впервой только в 1987 году? Показание один: Главлит.
Сие было. Это приём истории. Но пережито — и забыто. И чем черт не шутит, что в XXI веке в старина возвращаться никому и без- захочется.
Но господина Коновалова глагол «Главкнига», где с головы «видит что-так свое», вполне устраивает.
«Мы вдохновлялись и культурным кодом авангарда с его плакатной стилистикой, и лаконичными формулировками. И желательно, чтобы название отнюдь не было претенциозным и тяжелым. (до получилось название, которое, с одной стороны, лишено пафоса, с не тот — обращает на себя оглядка и становится поводом обсуждений», — рассказал спирт нашему изданию.
Приваливание «Главкниги» приветствовал драматург, активный и отчасти позорно известный сторонник СВО Шурик Пелевин, в своем телеграм-канале возлюбленный написал следующее:
— По времени смерти «Нацбеста» у нас фактически исчез институт литературных премий. «Нацбест» был крут как своей прозрачностью и непредвзятостью, а благоп непредвзятости прошло. А там еще? «Большая книга», либеральная хоть сколько-нибудь более чем в полную силу, «Нос», прости Господи?.. Да ну?, «Ясная Поляна», пожалуйста, хорошо. Я бы пока еще какую-нибудь премию учредил. Специальную такую, неумолимо «ватную», чтобы либерахенов невыгодный пускать. «Русский Шлёпа» какой-нибудь-нибудь…
Получается, который «ватная» премия у нас в данное время есть.
И в этой крыша вспомнилась полемика для страницах «Московского комсомольца» точно по поводу закона о борьбе с чрезмерными иностранными заимствованиями. В ту пору писатель-классик Юша Поляков приводил прототип варианта «зачистки» русского языка ото лексического импорта: смотри у нас есть «Фуд сити», а нужно этой фирме научить именоваться «Пищеградом».
Ведь, что «Главкнига» — сие ребрендинг «Нацбеста» в свете новых законодательных инициатив, Большая слава Коновалов отрицает. Во его дословный разъяснение: «Версия с законом красивая, хотя на самом деле учитывалась офигенно богатая тональность русского языка и ресурсы смыслов, который в ней заложен». О΄кей. Нехай так.
Но ми одному, но и лингвисту и автору «филологических детективов» Татьяне Шахматовой все эта затея показалась (зло)вредный шуткой.
«Иногда читаешь такие новости с мира литературы и думаешь «не может присутствовать, они троллят», — сказала возлюбленная. И заметила, что ото «Главкниги» тянет канцеляритом по (по грибы) версту, а от «Нацбеста» как не бывало. Почему?
— Да поелику что за «Нацбестом» нужно вполне себе понятное прокрустово ложе литературного успеха. Бестселлер, сие лучший в продажах, самый наделавший шума, самый известный. И сиречь бы кто ни относился к иностранным заимствованиям, мифологема «бестселлер» вполне прижилось и оно далеко не является синонимом к слову «главный». «Главкнига» заключает в себе совсем кое-кто идеи. Если кушать главная книга, так есть и остальные — неглавные. В религиозной парадигме представление главной книги еще есть. А в случае литературной премии, числом-моему, вполне явственно возникает идея вертикали художественной иерархии и маза назначения сверху безусловного лидера.
«Оставлена ваканция поэта, она опасна, если только не пуста», — писал Боряша Пастернак, когда его хотели причислить в Советской России поэтом часть 1. Но в наши часы, кажется, «вакансию» не велика птица не оставляет — в обратном порядке, за право толкать(ся) «главным» в соцсетях идут нешуточные бои. И я продолжаем семимильными шагами, приставки не- скрывая энтузиазма, топать не в будущее, а в противоположную сторону. Back in the USSR.